Российское объединение судей
Председатель Совета судей Российской Федерации, судья Верховного суда РФ Юрий СИДОРЕНКО: «Если мы хотим иметь независимого судью, то он должен назначаться указом Президента»
Юрий СИДОРЕНКО родился в 1945 г. в г.Сумы (УССР). В 1974 г. окончил юридический факультет Ленинградского государственного университета. С 1974 г. — в судебной системе, работал в Ленинграде районным судьей, председателем районного суда. С 1993 г. — судья Верховного суда РФ. Участвует в работе органов судейского сообщества РФ с момента их создания в 1992 г. В 1995-м был избран председателем Совета судей Российской Федерации. В 1996, 2000, 2004 и 2008 гг. переизбирался на эту должность. Юрий Иванович — заслуженный юрист РФ.
МАРИНА ЗАКАБЛУК Последний раз он был в Киеве 55 лет назад. И вот, имея уже 38-летний стаж работы в судебной системе, судья Верховного суда РФ, председатель Совета судей России Юрий СИДОРЕНКО вместе с коллегами приехал в украинскую столицу. Он рассказал представителям судебной власти в Украине о достижениях Совета судей РФ за 20 лет существования, о том, какие вопросы сегодня чаще всего волнуют органы судейского сообщества. В программе визита российской делегации было запланировано интервью Юрия Ивановича нашему изданию. Он поделился с корреспондентом «Закон и Бизнес» «киевскими» воспоминаниями и рассказал о жизни российских служителей Фемиды.
«Распад судебной системы грозил негативными последствиями для всей страны»
— Юрий Иванович, вы родились в Украине. Что сегодня связывает вас с нашей страной?
— Как гражданина с Украиной меня связывает наша совместная более чем тысячелетняя история, наши общие победы и достижения. Если же говорить о личной жизни, то, к сожалению, теперь меня связывают с Украиной только могилы родных: здесь похоронены моя бабушка, тетушки, другие родственники. Украина для меня — это память о детстве.
— За три дня вы успели погулять по Киеву. Как вам наша столица? Изменилась с тех пор, как вы последний раз сюда приезжали?
— Последний раз я был в Киеве 55 лет назад, когда мне было 12 лет. Тогда украинская столица мне очень понравилась: зеленый, уютный город с древней историей. Кто не знает Киева? Любой гражданин Советского Союза этим городом восхищался, гордился и любил его. Сейчас сложилось такое же впечатление. Многие места узнаваемы: я запомнил их еще в детстве.
— В марте этого года Совет судей РФ отметил 20-летие. Вы были членом первого состава президиума Совета судей. Расскажите, как начиналась работа органа судейского самоуправления? В каких условиях на то время была судебная система России?
— В начале 1990-х годов судебная система переживала глубокий кризис, была в состоянии распада. Сотни судей уволились, лежали сотни заявлений об увольнении, желающих стать судьями практически не было. Работать приходилось в ужасных условиях, в неприспособленных зданиях: бывших банях, казармах, то есть бог знает где.
Финансирование — на самом плачевном уровне, суды были доведены до крайности.
— Насколько нам известно, первым шагом Совета судей РФ была подготовка проекта закона «О статусе судей в Российской Федерации».
— В марте 1992 года Совет судей собрался на первое заседание. Оно было шумное, эмоциональное, судьи говорили, что семьи кормить нечем. В результате все сошлись на том, что нужен закон о статусе судей. В июне того же года акт был принят. То есть всего три месяца ушло на создание этого важного для служителей Фемиды закона. Принятие данного документа позволило, во-первых, повысить престиж профессии, во-вторых, дать судьям гарантии независимости, социальные гарантии.
Закон сохранил судейское сообщество от распада, прекратился процесс увольнения служителей Фемиды, ведь они поверили в то, что судебная власть будет функционировать надлежащим образом. С этого момента, можно сказать, был дан старт судебной реформе.
— Как удалось в столь сжатые сроки принять акт?
— Во-первых, это была необходимость. Это понимали все: и судьи, и законодательная власть, и Президент. Они осознавали, что судебная система была в критическом положении, а суд — одна из опор государства. То есть распад судебной системы грозил негативными последствиями для всей страны.
Во-вторых, судьи очень хотели, чтобы такой закон приняли. Они активно занимались его продвижением, лоббированием на всех уровнях, так как были достаточно авторитетными людьми, у всех были знакомые депутаты, представители органов исполнительной власти. В то время государственная власть в России не была такой монолитной: обозначилась «трещина» между исполнительной властью и законодательной. Как ни странно, это тоже способствовало тому, что в законе о статусе судей удалось закрепить положения, которых не было бы в этом документе, если бы одна из ветвей власти стала монолитной. Парадоксально, но в неблагоприятное для страны время появились благо- приятные для нас факторы: когда судебная система дошла до точки падения, вдруг появились ресурсы, которые способствовали принятию закона.
И еще одно: в Государственную думу соответствующий проект внесли три ветви власти: Верховный суд РФ, Верховный совет РФ и Президент. Это уникальный случай, я не помню больше примеров, чтобы какой-то законопроект вносили одновременно все ветви власти.
«Судебный департамент приложил немалые усилия, чтобы бюджет увеличился почти в 30 раз»
— Когда закон «О статусе судей в Российской Федерации» уже действовал, вы поняли, что нужен орган, который возьмет «шефство» над судебной системой. Так был создан судебный департамент при ВС РФ? Сопротивлялось ли реализации этой идеи Министерство юстиции? Были ли противники идеи отделения судебной власти от исполнительной?
— Да, сопротивление Минюста было. Много было и противников этой идеи. Более того, и в судейском сообществе не сразу пришли к единому мнению. Служители Фемиды довольно быстро определились, что такой орган нужен, и по этому поводу споров не было. Споры были о том, в системе каких органов власти он должен находиться. На ІІ Всероссийском съезде судей мнения разделились: чуть больше половины делегатов считали, что судебный департамент должен быть в недрах Министерства юстиции, то есть в системе органов исполнительной власти, остальные — что он должен быть внутри судебной системы. Но прошел год, два, три, министерство такой орган не создало. Положение с обеспечением деятельности судов ухудшалось. И хотя после принятия закона о статусе судей падение судебной системы в пропасть замедлилось, из-за того, что Минюст не принимал никаких мер, недофинансирование как было, так и осталось. Убогие здания, нищенские зарплаты работников аппарата — все осталось без изменений. То есть закон повысил статус судей, но другие проблемы не решались.
Тогда судьи пришли к выводу, что министерство не способно выполнять ту задачу, которая на него возложена, — обеспечение деятельности судов. Мы разработали закон о судебном департаменте, ВС внес его в Госдуму, и там нас поддержали. В результате в 1998 году появился орган, который действует эффективно. Судебный департамент — это федеральный государственный орган, осуществляющий организационное обеспечение деятельности верховных судов республик, краевых и областных судов, судов городов федерального значения, автономной области и автономных округов, районных судов, военных и специализированных судов, органов судейского сообщества, финансирование мировых судей и формирование единого информационного пространства федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей. Если сравнивать бюджеты, которые выполняли министерство (последний — в 1997 году, а с 1998-го их начал выполнять судебный департамент) и судебный департамент, то увеличение — почти в 30 раз. Конечно, за эти годы государство стало богаче, бюджет — больше, изменилось отношение правительства к финансированию судов, но судебный департамент приложил немалые усилия, чтобы бюджет увеличился почти в 30 раз. Этот орган не является органом исполнительной власти, его представители могут прийти на заседания парламента и сказать: «Нет, мы не согласны с тем-то и тем-то». Судебный департамент независим от правительства, в то время как Министерство юстиции входит в состав правительства, а, как известно, часть чего- то не может перечить целому.
— Финансирование украинских судов оставляет желать лучшего. Из года в год Фемиде не хватает денег не то что на ремонт помещений или приобретение техники, но даже на канцелярские принадлежности. Как обстоят дела с финансированием российских судов?
— Бюджет судов общей юрисдикции составляет $4 млрд. Плюс к этому у нас реализованы три целевые федеральные программы, по которым выделяются дополнительные средства на информатизацию, институт помощников, капитальное строительство. Как правило, каждая целевая программа рассчитана на 4 года, ее бюджет — 50—60 млрд руб. То есть каждые четыре года судебная система получает дополнительно $2 млрд. Это немалая сумма, и нам многое удалось сделать, используя эти средства. Сегодня в России вы уже не увидите убогих зданий судов. Скажу больше, в маленьких городах, областных, районных центрах зачастую здания судов — лучшие здания в этих населенных пунктах. Так возникают новые традиции: например, молодожены фотографируются возле судов. Все это способствует укреплению авторитета закона, судебной власти. Здание суда предназначено не только для работников аппарата или служителей Фемиды, оно — для граждан, которые туда приходят. Конечно, лучше приходить в храм правосудия, чем в хлев.
— Расскажите, пожалуйста, о случаях, когда судейское сообщество нуждалось в защите Совета судей РФ, например, от посягательства на финансовую независимость?
— В соответствии со ст.33 закона о судебной системе РФ правительство без согласия Совета судей не имеет права уменьшать бюджет текущего года и представлять в парламент бюджет следующего года меньший, чем в предыдущем году. В 1998-м в России был кризис, и правительство объявило о сокращении бюджетов. Финансирование расходов на содержание судебной системы уменьшили на 26,2%. Это было сделано без согласия Совета судей. Мы обратили на данный факт внимание правительства. Когда оно никак не отреагировало, ВС обратил- ся в Конституционный суд, и тот признал действия Минфина незаконными в этой части. Но и это не дало желаемых результатов. Тогда совет обратился к Генпрокурору с требованием привлечь министра финансов к уголовной ответственности за неисполнение решения КС, за превышение власти.
История закончилась тем, что Минфин признал свою неправоту, сокращения финансирования не произошло. Больше Минфин ни разу не пренебрегал нормой ст.33.
«У нас в советы избирают наиболее активных, авторитетных людей»
— В Украине всего четыре совета судей, в каждом из них — по 11 членов. В России же есть Совет судей РФ и советы судей субъектов РФ. Как вы думаете, зависит ли качество работы органов судейского самоуправления от их количества?
— Нет, не зависит. Все зависит от того, насколько активны и принципиальны судьи в отстаивании своих позиций. Это главное условие, чтобы совет был дееспособным. Многое зависит и от того, какие полномочия органов судейского самоуправления определены законом, от общей правовой культуры в государстве, отношения к суду и от органов сообщества. Количество членов советов не влияет на качество работы. Работа совета зависит от людей, которые входят в его состав. У нас в советы избирают наиболее активных, авторитетных людей. Результаты их деятельности есть, и они положительные. Даже судебная реформа в России была проведена успешно, потому что ее проводили сами судьи, которые были активными сторонниками и про- водниками реформы.
— Думаю, что огромную помощь в реализации всех идей оказывают высшие судебные инстанции, имеющие право законодательной инициативы. В Украине этого нет.
— Безусловно. Суды пользуются этим правом, особенно ВС. Он вносил очень много законопроектов. Как правило, большинство проходит через парламент. Но некоторые застревают там надолго, как, например, законопроект об административных судах.
— Кстати, что касается административных судов... В нашей стране они работают уже почти 7 лет. Поддерживает и продвигает ли Совет судей идею создания системы административных судов в России? Нужны ли они вашей стране?
— Да, в этом вопросе Украина нас опередила. Мы считаем, что они должны у нас быть. Более того, это не только наше мнение. В Конституции записано: ВС осуществляет уголовное, гражданское и административное судопроизводство. Законопроект об административных судах лежит в Госдуме уже лет десять. В первом чтении он был принят, но потом дело застопорилось по разным причинам.
— Каким именно?
— Одна из причин — противодействие судов разных видов юрисдикции. Другая причина — когда проект вносили в Госдуму, был «парад суверенитетов», существовала угроза распада государства, поскольку провозгласили лозунг: «Берите суверенитета столько, сколько хотите». В результате центральная власть ослабела, а местные власти почувствовали свою силу, у них появлялось все больше и больше полномочий.
Кстати, судебную систему, если можно так выразиться, тоже хотели приватизировать. Но главное, что гражданин перед властью был беззащитен. Поэтому и внесли законопроект об админсудах. Власть поддерживала его. Но когда центральная власть укрепила свои позиции, то суд, который должен был рассматривать иски граждан к власти, вроде бы стал и не нужен.
— Я так понимаю, что Совет судей активно поддерживает идею создания системы админсудов?
— Безусловно. Это же требование Конституции! Как же совет может не поддерживать эту идею? В первую очередь такие суды нужны для граждан. Все, что мы делаем, нужно не нам, а гражданам. Мы работаем не для себя, а для людей: защищаем их законные права.
— Вот вы сказали, что, когда был «парад суверенитетов», суды хотели «приватизировать»…
— Да, было и такое. Одно из достижений Совета судей — то, что ему удалось сохранить все суды как федеральные, входящие в единую судебную систему. Ведь хотели сделать областные и районные суды местными. Верховный суд и Совет судей отстаивали позицию, что все существовавшие на тот момент суды: и районные, и областные, и высшие — должны иметь статус федеральных.
«Совет — представительный орган, мы никому не навязываем, кто должен быть его членом»
— В 2010 году в Украине была проведена судебная реформа, которая изменила структуру и полномочия Совета судей Украины. Теперь лица, занимающие административные должности, не могут входить в состав советов судей. Членами Совета судей России являются многие председатели судов. Знаем, что председатель Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов критиковал орган, который вы возглавляете, за участие в его работе большого количества руководителей судов. Скажите, членство председателя суда в Совете судей — это хорошо или плохо? Как думаете, украинские законодатели правильно сделали, что убрали из советов судей всех лиц, занимающих админдолжности?
— Я не берусь судить, правильно сделала Украина или нет. Это дело украинских коллег, у каждого своя логика. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, у всех свои правила и порядки.
Что касается России, то в нашем совете представлены и рядовые судьи, и председатели, и их заместители. Есть представители судов всех видов юрисдикции и всех уровней. В течение 20 лет удельный вес председателей у нас все время увеличивается. Это я связываю с тем, что рос авторитет совета и председатели судов стремились туда попасть.
Совет судей — не конференция, не площадка для дискуссий. Это орган, который наделен реальными полномочиями, влияет на политику внутри судебной системы. У председателя суда больше влияния и возможностей проводить эту политику. Поэтому я не считаю, что это плохо. Но самое главное для совета не то, что в его состав входит много председателей, а то, что костяк органа судейского самоуправления составляют представители всех субъектов РФ. В каждом субъекте есть суды общей юрисдикции, арбитражные суды, во многих субъектах — уставные суды. Они определяют: кто самый авторитетный, самый уважаемый и кого отправить в совет. Как правило, выбирают председателя областного суда. Совет — представительный орган, мы никому не навязываем, кто должен быть его членом. Квоту не определяем: например, в этой республике вы должны выдвинуть мирового судью, в другой — председателя областного суда, еще в одной — мужчину или женщину. Этого нет. Сами судьи решают, кого им выдвинуть в совет.
— Два года назад в Украине была изменена процедура отбора кандидатов на должность судьи. И эти изменения дали возможность выбрать для Фемиды лучших из лучших. Довольны ли вы про- цедурой отбора кандидатов в России, теми требованиями, которые к ним предъявляются? Что стоит изменить в этом вопросе?
— Наверное, нет необходимости что-то менять в процедуре отбора. Она разработана достаточно скрупулезно. Все кандидаты на должность судьи проходят многоступенчатые фильтры.
Чего я действительно хочу? Чтобы в судьи шли лучшие из лучших. Как этого добиться? Это задача не только совета, судов высших инстанций, это задача государственного уровня. Видимо, работа судьи не такая престижная, и это не позволяет нам набирать самых лучших.
В России для того, чтобы стать судьей, нужно не только соответствовать возрастному критерию, иметь высшее юридическое образование, стаж работы, нужно сдать экзамен специальной экзаменационной комиссии, большинство в которой составляют судьи. Из 10 кандидатов, подавших заявления, его сдают только двое. Представляете, после прохождения первого фильтра остаются 2 человека, 8 оказываются, так сказать, за бортом. Это говорит о низком уровне подготовки в вузах.
Следующий фильтр — квалификационная коллегия, которая проверяет и уровень подготовки, и моральные качества, и биографию кандидатов. В свою очередь председатель суда может не согласиться с решением квалификационной коллегии и вернуть документы. Если же он согласен, то документы попадают к председателю ВС, а потом уже — в аппарат Президента, Совет Федерации. Сама по себе процедура отбора кандидатов на должность судьи неплохая. Проблема в том, что у нас нет конкурса достаточно квалифицированных кадров. Если бы из 100 желающих стать судьей 10 или 20 человек сдавали экзамен, претендуя на 1 вакансию, тогда мы могли бы выбирать. А так выбор у нас, к сожалению, ограничен.
— Как вы думаете, что не устраивает юристов в профессии судьи? Может, уровень зарплаты?
— Лет пять назад по сравнению с другими госслужащими уровень зарплаты судей был высоким. Сейчас она находится на среднем уровне. А вообще эта профессия очень опасная, тяжелая, нагрузка на судей очень большая. Мы никак не можем добиться, чтобы правительство приняло научно обоснованные нормы нагрузки, хотя мы их уже давно разработали. Нам понятно, почему это до сих пор не сделано: нужно будет увеличить финансирование. Сегодня, к сожалению, профессия судьи не является престижной. В адрес судов раздается очень много критики, причем голословной. Все это из-за резонансных дел, которые искусственно раздуваются. На основании того, что кому- то не понравилось, как какое-то дело решается, грязью поливают всю систему. Поэтому часто слышим: суды зависимые, коррумпированные. Такие голословные заявления иногда звучат с самого верха. Это не способствует укреплению авторитета судов. Мы не в состоянии сами справиться с проблемой недоверия к судам. Заявлениями «Мы хорошие, поверьте нам» проблему не решишь. Решения должны приниматься на государственном уровне
В целом в судах рассматривается 20 млн дел. Если взять суды общей юрисдикции, то лишь 5% их решений обжалуются, мировых — еще меньше (нет даже 1%). По уголовным делам обжалуются всего 15% решений. Остальные осужденные, их адвокаты считают решения судов справедливыми или как минимум приемлемыми и понимают, что нет оснований их обжаловать.
— В принципе такая статистика говорит о том, что большинство людей считают решения судов справедливыми, отвечающими закону.
— Да. Но эксперты говорят: население не доверяет судьям. Хотя статистика свидетельствует об обратном. Количество об- ращений в суды постоянно растет. В спорах с властью (дела об административных правоотношениях) в 70% случаев граждане выигрывают, но даже после этого продолжают говорить, что суд зависит от исполнительной власти.
— Сегодня в Украине обсуждается идея избрания судей народом. Что бы вы посоветовали украинским коллегам: развивать эту идею или забыть о ней раз и навсегда? Обсуждается ли эта тема в России?
— Когда готовились законы о статусе судей, о судебной системе, этот вопрос рассматривался. Предложения избирать судей периодически поступают от некоторых депутатов, политиков, политологов, но не от серьезных групп, которые способны провести эту идею. Лично я считаю, что назначение судей указом Президента — гарантия независимости. А чтобы пройти выборы, кандидату нужно иметь либо большие деньги, либо союзников среди политических партий, политиков, олигархов или других влиятельных лиц. И в том и в другом случае говорить о 100%-й независимости судей нельзя. Ведь вполне возможно, когда желающего надеть мантию изберут, ему скажут: «Нужно вложенные в тебя средства отработать». Если мы хотим иметь независимого судью, то он должен назначаться указом Президента. Тем более что глава государства не может их ни наказать, ни лишить должности. Это может сделать только квалификационная коллегия, которая на 2/3 состоит из судей. Украине я советов не даю, она должна сама принять решение.
«Преступники должны знать: если убили судью, то на ноги поставят всю государственную машину»
— В России «судейских» законов много: о статусе судей, о судебной системе, о финансировании судов, об органах судейского сообщества. В Украине всего один — «О судоустройстве и статусе судей». Как вы думаете, большое количество регулирующих деятельность судебной системы законов — это гарантия надлежащего функционирования Фемиды, ее независимости?
— Такая ситуация у нас сложилась исторически. По ходу развития судебной системы возникала необходимость в принятии того или иного закона. Может, и лучше было бы разработать один. Я вам уже рассказывал, в каком состоянии была судебная система до принятия закона о статусе судей. Его нужно было принимать срочно, а если бы мы начали думать глобально, вписывать нормы о судоустройстве, о финансировании судов, то этот процесс затянулся бы надолго и вся судебная система уже развалилась бы. Жизнь нам подсказывала, какие за- коны нужно принимать. Может, когда- нибудь судебное законодательство кодифицируют, будет единый акт.
— Какие законы (или изменения в действующие) нужно принять, чтобы суды и судьи чувствовали себя защищенными?
— Законов у нас достаточно. Главное, чтобы они все исполнялись. А вот что касается изменений, то скажу следующее. Несколько лет назад, когда провели так называемую монетизацию льгот, из закона исключили статью, регулировавшую порядок предоставления судьям жилья. Деньги выделяются, а механизма нет. Как судья может работать, не имея жилья? А в Москве или крупных городах его стоимость такая, что даже на большую зарплату не купить. Сегодня, если судья снимает жилье, судебный департамент оплачивает эти расходы. Не хватает законов об определении нагрузки на судей, об административных судах.
— Скольких судей за год привлекают к дисциплинарной ответственности? За какие грехи чаще всего их увольняют?
— За год увольняют от 40 до 100 судей, 200 привлекают к дисциплинарной ответственности (им выносится предупреждение). А за что? В основном за волокиту, нарушение сроков (по вине судьи), грубые процессуальные нарушения, когда судья совершает действия, которые просто не имеет права совершать: например, принимает в производство дело, подсудное суду другой юрисдикции.
— Много случаев привлечения судей к уголовной ответственности?
— Нет, это единичные явления. Был однажды случай — судья совершил убийство.
— А за получение взятки?
— Такие дела есть, но за 15 лет их было 3—4, не больше. Слухи, что судьи берут взятки, преувеличены. А кто их распространяет? Адвокаты, которые зачастую грешат тем, что берут у стороны деньги якобы для того, чтобы передать судье. На самом деле они присваивают их себе, а потом порочат судей. Нередко происходит именно так.
— Много ли случаев покушений на судей? Как обстоят дела с охраной судов? Есть ли необходимость ужесточить ответственность за угрозы в адрес служителей Фемиды? Обсуждается ли предложение предоставлять им телохранителей?
— Угрозы бывают. В этом случае судье обеспечивается государственная защита, охрана. Его даже могут переселить. Все это урегулировано законом. Проблема в том, что правоохранительные органы не уделяют достаточного внимания расследованию как угроз в адрес судей, так и их убийств.
За последние 5 лет в Рос- сии убили, если я не ошибаюсь, 12 судей. Раскрыто только 4 убийства, причем это «очевидные» преступления (те, которые совершены на бытовой почве). Остальные убийства, связанные с профессиональной деятельностью судей (можно сказать заказные), не раскрыты. В этом проблема. Не знаю, наверное, у правоохранительных органов нет желания или не хватает сил раскрыть эти преступления. Преступники должны знать: если убили судью, полицейского, то на ноги поставят всю государственную машину и сделают все, чтобы раскрыть преступление, и тогда тот, кто захочет угрожать судье, сто раз подумает, стоит ли это делать. В таком случае судья будет реально защищен, ведь к каждому невозможно приставить охранника. Государство должно защищать судью не только путем принятия законов, но и реального их исполнения. Когда-то мы обсуждали тему защиты судей с американскими коллегами. Они рассказали, что у них в одном из штатов убили судью. Государство потратило на расследование этого преступления денег больше, чем на расследование убийства президента Джона Кеннеди. И преступника все-таки нашли. Суды охраняются службой приставов, она вооружена. Установлены камеры видео наблюдения, есть рамки-металлоискатели. Хотя, бывает, проносят ножи. Недавно судью поранили во время процесса. Нож пронесли в зонтике.
Но если 10—15 лет назад суды не охранялись, то сегодня в каждом есть охрана.
«Критика идет в основном не от журналистов, а от так называемого экспертного сообщества и адвокатов»
— В декабре этого года состоится Всероссийский съезд судей. Каких результатов вы ждете?
— Мы надеемся, что к съезду сделают подарок — судьям повысят зарплату. Над соответствующим законопроектом работают уже 4 года. На съезде будем подводить итоги, смотреть, что сделано, определим перспективные проекты на будущее. Решим, что надо сделать, чтобы судебная система совершенствовалась, развивалась, становилась доступней для людей. Будем переизбирать членов органов судейского сообщества.
— В повестке дня съезда — принятие нового Кодекса судейской этики. Зачем он судьям? Неужели нормы действующего документа устарели?
— Некоторые члены судейского сообщества решили, что нужно более подробно регламентировать: что судья может делать, а что — нет, чего должен избегать, как должен поступать в тех или иных случаях.
Первым у нас был Кодекс чести, он состоял из 4 или 5 базовых статей. Потом поступило предложение его расширить, и мы приняли Кодекс судейской этики.
— Знаем, что в юности вы хотели связать свою жизнь с журналистикой. Как вы сегодня относитесь к представителям масс-медиа, которые пишут о деятельности органов судебной власти? Сотрудничает ли Совет судей РФ с журналистами?
— Я с большим уважением отношусь к этой профессии. Оно обоснованно и заслуженно, потому что журналисты центральных изданий, которые пишут на судебно-правовую тематику, квалифицированные, грамотные, по несколько лет занимаются этими вопросами, им ничего не нужно разжевывать, объяснять. Они всегда в теме, все понимают и поддерживают нас.
При Совете судей РФ есть комиссия по взаимодействию со средствами массовой информации. Мы проводим со СМИ совместные мероприятия, конкурсы на лучшее освещение темы. Критика идет в основном не от журналистов, а от так называемого экспертного сообщества и адвокатов.
— В этом году вы уже второй раз встречаетесь с украинскими коллегами: в феврале в Москве побывала наша делегация, а в августе и вы решили приехать в гости к ССУ. Каковы результаты этих встреч?
— Безусловно, мы обменялись опытом. Нельзя подходить так утилитарно: вот мы встретились, и на следующий день по итогам встречи каждый из советов судей разработал законопроекты. Мы обогащаемся опытом, который обязательно приносит плоды. Расширяем кругозор. Нам очень интересны такие встречи, и мы за то, чтобы контакты развивались.
— Какие открытия вы сделали в результате этих встреч?
— Мы знали, что украинские судьи — высококвалифицированные, преданные своей профессии честные люди. А «открытия»?.. Не знаю, можно ли это назвать открытием: атмосфера доброжелательности превзошла все наши ожидания.
— Теперь вы будете чаще приезжать в Киев?
— Надеемся, что да. И в Москве будем принимать украинских коллег.
— Напоследок такой вопрос: вы знаете украинский язык?
— Нет, знаю только несколько слов, которые запомнил с детства. Меня лет до 12 отправляли на лето в Украину к бабушке. Когда возвращался в Ленинград, то потом 2—3 месяца использовал украинские слова. «Трошки розумію», но не разговариваю.
— Ничего, будете чаще приезжать, будем учить украинский язык.
— Да, спасибо (улыбается).
— Спасибо большое, что нашли время ответить на наши вопросы.